Народный депутат Марьяна Безуглая призналась, что страдает синдромом Аспергера, и объяснила, как это влияет на нее. Об этом она написала в комментариях под постом руководительницы коммуникаций Института экономических исследований Елены Шкарповой в Facebook.
По словам депутата, некоторые коллеги, которые знали о ее синдроме, «использовали это против нее».
«Наше мышление действительно несколько иное. Я мыслю структурами, алгоритмами, верификацией. Те или иные факты, наблюдения накладываются друг на друга в единую базу данных, как в компьютере, и далее выводится результат, который состоит из всех, на мой взгляд, учтенных переменных», — написала Безуглая.
Она рассказала, что испытывает эмоции, но «немного по-другому». «И в основном это результат сознательной социализации. У меня высокий порог страха и т. д. Нам также очень трудно лгать, я фактически не лгу, но, конечно, могу ошибаться в суждениях», — заявила нардеп.
«Осознавая специфику, сделала ее своим оружием, средством для достижения собственных идей, определив приоритетным путем работу для государства на среднесрочную перспективу, учитывая войну, которая началась в 2014 году», — добавила она.
Журналист The Kyiv Independent Даниил Мокрик в посте в Facebook спросил Безуглую, имеет ли она с таким диагнозом доступ к государственной тайне.
Дело в том, что синдром Аспергера входит в перечень психических расстройств, при наличии которых лицо не может получить доступ к государственной тайне. Об этом говорится в приказе, утвержденном Минздравом. И синдром Аспергера в этом перечне также есть под общим кодом МКБ F8.
В документе также есть примечание, в котором указано, что «при наличии указанных нарушений в прошлом такие лица (с синдромом Аспергера) могут быть допущены к гостайне при условии стойкой ремиссии (более 5 лет), которая определяется индивидуально врачом-психиатром».
Учитывая это, Мокрик также задал логичные вопросы о том, действительно ли Безуглой официально диагностировали синдром Аспергера и перешло ли расстройство в ремиссию.
В комментариях Безуглая сообщила, что имела доступ к государственной тайне, а относительно синдрома Аспергера ответила журналисту, что «это не его дело».
